Зубы тигра - Страница 40

— Ну, и как ты, следуешь этому правилу? — спросил Доминик.

— Не успел. Мне ведь довелось побывать на войне только один раз. Всего несколько месяцев, да и то приходилось по большей части смотреть сверху вниз на горных баранов. Там такие горы, что у всех тамошних козлов, наверно, тоже бывают сердечные приступы от беготни.

— Неужели настолько тяжело?

— Ещё хуже, — присоединился к разговору Александер. — Но сражаться на войне — это развлечение для детей, а не для разумных взрослых людей. Представьте себе, агент Карузо, что вы лезете сквозь непроходимую чащу, а на спине у вас груз в шестьдесят пять фунтов.

— Наверно, это здорово забавно, — не без уважения сказал Доминик брату.

— Веселее некуда. Ладно, Пит, какие вы ещё предусмотрели для нас развлечения на сегодня?

— Прежде всего вымойтесь, — посоветовал Александер. Теперь, когда он удостоверился в том, что оба находятся в приличной физической форме — хотя он с самого начала нисколько в этом не сомневался, — можно было допустить их до изучения серьёзных вещей. Важных вещей.

* * *

— Готовится удар по доллару, — сказал Джек своему новому боссу.

— Насколько сильный?

— Пустяки. Немцы хотят притормозить доллар относительно евро и кидают на это около пятисот миллионов.

— И всё же, насколько это серьёзно? — спросил Сэм Грейнджер.

— Вы меня спрашиваете? — удивился Джек.

— Конечно. Вы должны иметь собственное мнение. Оно может быть ошибочным, но должно опираться на какое-то обоснование.

Джек Райан-младший подал текст распечатки.

— Это разговор Дитера с его французским коллегой. Вроде бы похоже на обычную деловую беседу, но переводчик говорит, что голос немца звучал необычно раздражённо. Я немного говорю по-немецки, но недостаточно хорошо, чтобы уловить такие тонкости, — сознался молодой Райан. — И не могу сказать, чтобы мне было понятно, с какой стати немцы и французы решили бы затевать какие-то заговоры против нас.

— Это в духе их нынешней политики заискивания перед французами. Во всяком случае, я не вижу здесь перспектив для долгосрочного двустороннего союза с какими бы то ни было целями. Что важно, французы боятся немцев, а немцы смотрят на французов свысока. Но французы питают имперские амбиции — впрочем, они всегда у них были. Посмотрите хотя бы на их отношения с Америкой. Примерно словно у брата с сестрой, когда обоим лет по двенадцать, не больше. Они любят друг друга, но не могут общаться без ссор, а то и драк. Между Германией и Францией отношения похожие, но гораздо более сложные. Французы много раз пинали немцев по заднице, пока немцы не организовались и не напинали их сами. У обеих стран очень длинный список взаимных претензий. Это проклятие Европы. Там чрезвычайно запутанная и противоречивая история, и как только они забывают об этом, случаются очередные неприятности.

— А какое отношение история имеет к денежной атаке? — спросил молодой Райан.

— Впрямую — никакого, но можно в качестве варианта рассмотреть возможность того, что немецкий банкир решил сойтись поближе с этим парнем в расчёте на будущую игру. Возможно, француз специально создаёт иллюзию сближения чтобы помочь французскому центральному банку заработать очки в глазах Берлина. Это довольно интересная и весёлая игра. Нельзя ударить соперника слишком сильно, потому что после этого он не захочет больше играть с вами, и вообще, здесь никто не заинтересован в том, чтобы обзаводиться новыми врагами. Все равно что играть в покер с соседями. Если постоянно выигрывать, к вам начнут относиться враждебно, а жить в таком окружении вовсе не весело, потому что никто больше не станет ходить к вам в гости и играть. А если вы окажетесь самым тупым за столом, партнёры навалятся и облапошат вас — не настолько, чтобы вы от этого обеднели, но вполне достаточно, чтобы они смогли увериться в собственном непревзойдённом уме и запрезирали вас. Вот и получается, что лучше всего, если каждый играет немного слабее своих возможностей. В таком случае все остаются друзьями. Любому из них, чтобы погрузиться в крупномасштабный кризис ликвидности, хватит одного хорошего толчка, а при таких обстоятельств без помощи друзей не обойтись. Я забыл сказать, что ведущие банкиры относятся ко всем остальным обитателям континента как к крестьянам из своего поместья. И это отношение вполне может распространяться и на глав различных правительств.

— И на нас тоже?

— На американцев? О, да. Мы для них тоже крестьяне — низкого происхождения, плохо образованные, но чрезвычайно удачливые.

— И с большими ружьями, да, — добавил Маленький Джек.

— Да, крестьяне с оружием всегда раздражали аристократию, — согласился Грейнджер, довольно успешно сдержав смех. — Европейцы все ещё носятся со своими дурацкими классовыми предрассудками. Никак не могут сообразить, насколько сильно это дерьмо вредит их рынку — ведь важные шишки редко бывают способны родить по-настоящему ценные идеи. Но это, к счастью, не наша проблема.

«Oderint dum metuant», — сказал про себя Джек. Одна из немногих фраз на латыни, которые он до сих пор помнил. Кажется, этот афоризм принадлежал императору Гаю Калигуле: «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Неужели за два истёкших тысячелетия цивилизация ни на шаг не продвинулась дальше этой точки?

— А в чём же наша проблема? — спросил он.

Грейнджер покачал головой.

— Я имел в виду совсем не это. Они очень не любят нас — и никогда не любили, — но без нас они просто не в состоянии жить. Кое-кто из них начинает подумывать, что после гибели Советского Союза сможет жить самостоятельно, но пусть только попробуют — действительность вцепится им в задницы с такой яростью, что будет хорошо, если они не до смерти изойдут кровью. Не путайте мнение аристократии с мыслями народа. В этом-то и состоит их главная проблема. Они на самом деле думают, что народ следует за ними по выбранному ими пути, но в действительности все совсем не так. Народ идёт туда, куда указывают его бумажники, и любой парень с улицы сможет понять все до мельчайших тонкостей, если только дать ему время подумать.